— Всё в порядке, я согласен подождать.

Девушка тут же расслабилась и с улыбкой вернулась к работе, периодически стреляя в него глазами.

Райвен же, напротив, ощущал, как напряжено его тело. Опустил взгляд и нехотя отметил, как дрожит правая рука. Силой собрал волю в кулак.

На бейдже значилось, что он из персонала клиники. На него обратились взгляды, полные чего? Надежды? Тревожного ожидания?

— Был созван консилиум докторов, на котором сейчас всё руководство клиники. Среди них есть хорошие специалисты, — сообщила Добролесна. Она кратко обрисовала их шансы с Льюисом. Что ему нравилось, так это то, что без лишних напоминаний Добролесна тут же бралась за сбор информации. — Мистера Аддерли уже перевели из реанимационного отделения и доставили на этаж. Сейчас он находится под контролем, но его показатели пока не стабильны. Угроза для жизни ещё есть.

Добролесна говорила тихо и раздельно, чуть развернув к нему лицо. По дороге в клинику она описала характер и степень тяжести повреждений. Он намерен был дождаться хоть каких-то прогнозов. При таком наплыве посетителей бесполезно рассчитывать попасть в палату. На него, в белом халате и с пропуском сотрудника, уже смотрели косо. Если бы не костюм, его бы приняли за сотрудника с нижних этажей или за интерна. Большинство из них не обратило бы и малейшего внимания на простого врача. Но дорогой костюм выдавал его с головой, как и его спутница. Добролесна была слишком приметна.

А потом что-то произошло. Видимо, в палате сработала какая-то система оповещения, и в коридор хлынули доктора. Ожидающие поднялись со своих мест, кто стоял на ногах в это время — устремились к докторам, преграждая проход. Наблюдая всё это, Райвен покачал головой.

В палату к Льюису быстрым шагом зашёл глава отделения, медсестра и молодой врач, одевая на ходу маску, — его лицо разглядеть не удалось.

Кто из сотрудниц остался за стойкой, а также подбежавшая менеджер этажа, пытались успокоить родственников.

Райвен кивком указал спутнице на отдельную зону со столиками, окруженными кустами лавра. Рассчитывал забиться там в тёмный угол. Добролесна выбрала для них самый дальний стол. Изображать из себя простого посетителя — в самом деле, ну не цирк ли?

Ожидание длилось уже около двадцати минут. Добролесна, молчаливо ожидая со всеми, время от времени встречалась с ним глазами. Иногда ему казалось, что ей доступны некоторые из его мыслей. Поначалу после его появления в организации ему было плевать на её мнение, потом он осознал, что она хороший работник. Они идеально подходили друг другу, как начальник и подчиненная: его считали тёмной лошадкой, а она слишком мало о себе говорила.

— Что вы чувствуете? — вдруг нарушила молчание Добролесна, следя за его реакцией, как цепной пёс.

— Очень хочется пить. Не принесёшь ли мне воды?

На её гладкой белой щеке появилась ямочка. Добролесна улыбнулась уголком рта, поняв всё правильно. Больше вопросов она не задавала. Аккуратно встав из-за столика в своей юбке-карандаш, она направилась к стойке администрации. Один из мужчин в холле проводил её долгим взглядом. Её гладкие чёрные волосы, низко собранные в тонкий хвост, блестели, как после полировки. Она была слишком изящна и утончена, и выделялась, так же как и он, среди находившихся на этаже людей.

На мгновение прикрыл глаза, чувствуя, как чёрное опустошение поднимается изнутри и завладевает все телом. Каково быть палачом.

Наконец дверь палаты открылась. Среди множества голосов услышал, как кто-то из докторов, прерывая шквал вопросов, отбивается фразой: «остановка сердца» и просит дать ему пройти. Голос принадлежал главе отделения интенсивной терапии.

В тот же момент рядом оказалась Добролесна. Непривычная к подобным местам, она скованно оглядывала толкотню вокруг доктора и медсестры.

Райвен застыл на месте, его будто бы сковало по рукам и ногам. Голова едва заметно дёрнулась, его охватила дрожь, и в то же время несколько секунд он не мог пошевелиться. Дрожала только голова. Он так хотел вцепиться в неё руками, но сдерживался. Усилием воли заставил собственный пульс ослабнуть.

Мать Льюиса, застывшая у стойки администрации, резко пошатнулась. Её тут же подхватили под руку, не дав упасть. Именно из-за него все эти люди сейчас здесь, на этом этаже. Что же он чувствует при этом?

Собственный голос, прозвучавший в стенах больницы, где оперировал Льюис, показался посторонним:

— Хочу, чтобы мне докладывали о его состоянии, — и поднялся с кресла.

Добролесна ощутила его движение и встретилась с ним льдистым взглядом. Но не стала препятствовать и задавать лишних вопросов.

— Я поняла, господин директор, — и понизила голос, почти прошептав ему на ухо: — Мы подключим нашего наблюдателя.

Райвен взял из её руки высокий бокал с водой, ощутив его ледяную прохладу. Осушил, словно правда хотел пить, и оставил на столике под листьями лавра.

Покидая холл, отыскал глазами камеру на кронштейне в дальнем конце помещения. Лишь минуя кресла для отдыха, ощутил, как слегка дрожит правая рука. Он уже направлялся к выходу, отмечая ещё одну камеру. Обернулся.

— Могу я вам чем-то помочь? — спросила, улыбаясь, Черити Роуз, словно видела его впервые, её взгляд проделал тот же путь, что и меньше часа назад: от его начищенных ботинок до макушки. — Вы пришли к кому-то? — на её ясном неомрачённом лице замерло предупредительное выражение.

Льюису следовало бы внимательней подбирать персонал.

— Мне уже помогли, благодарю. Мисс Роуз, — Райвен изобразил, будто только что прочёл её имя на приколотой табличке на блузке. Девушка не узнавала его. Прекрасно. Райвен удовлетворенно кивнул своей спутнице, и Добролесна молча последовала за ним.

У лифтов она заговорила:

— Вам не следует здесь бывать. Это небезопасно для вашей репутации. Вам не стоит приходить сюда в одиночку. Льюис Аддерли теперь не ваша забота.

До лифтов оставалось пройти шагов пятнадцать. Двери одного из них разъехались, выпуская медсестру и посетителя.

— Господин директор? — вероятно, он пропустил какую-то часть речи своей спутницы.

Сердце пропустило удар. Он тут же забыл, о чём они говорили.

Покинув лифт, она завернула в холл. Теперь они шли друг другу навстречу.

Внутри образовалось нечто похожее на локальный смерч.

— Господин директор, — настойчивее повторила Добролесна.

В ушах зазвенело.

Она шла в их сторону, мимо стойки ресепшен. Они не виделись всего несколько дней, хотя казалось, что прошло не меньше месяца. Деланей, глядя ровно перед собой, пересекала этот длинный холл. Стройная до худобы, в чёрной обуви на высоких каблуках, он буквально видел, как её пошатывает на них. Мышцы рук напряглись. Все рефлексы были направлены на то, чтобы её подхватить, подстраховать. Их разделяло несколько шагов. Деланей, не видя ничего вокруг, шла прямо на него. Его взгляд скользил по её матовой коже, светлее, чем у отца. Её мать была англичанкой с белой кожей.

Он видел чуть заметную сетку морщинок в углах глаз, тёмных и блестящих.

Коснуться, ощутить кожей вьющуюся прядь у лица, выбившуюся из аккуратного пучка. Отвести с лица чёрные нежные пряди волос… такие же, как у Камиллы. Сомкнул челюсти, почти осязая их дразнящую лёгкость на губах, на своём лице.

В мгновение ока он выбросил из головы и докторов, и аварию. В пиджаке и тонкой рубашке стало нестерпимо жарко.

Безотчётно сжал пальцы в кулак. В тот момент почти готов был коснуться её руки. Дотронуться, ощутить… Ладонь сводило, с такой силой он сжимал пальцы. В горле пересохло, он приоткрыл рот, как выброшенная на берег рыба. Коснуться её… ощутить бархатистость матовой тёмной кожи. Он чувствовал, как поток крови устремляется по телу вниз, сковывая в области таза. Он почти через силу втянул воздух. Дрожь в животе понемногу завладевала всем телом. Снова глоток кислорода, словно он был утопающим. Она заполнила собой всё пространство, мешая ему дышать… мыслить. Взгляд сам собой опустился вниз по ткани облегающего платья, устремился к короткой юбке и стройным идеальным ногам, словно ей всё ещё двадцать.